Считает актриса республиканского театра кукол народная артистка Марий Эл Эльвира Лисицына.В новом спектакле «Колобок», премьера которого состоялась в минувшие выходные, она сыграла сразу несколько ролей – курочку, бабушку и лису. Почти 30 лет она работает в театре, в ее репертуаре около 50 спектаклей, и почти все – детские. Задорная, жизнерадостная, она бесконечно любит маленьких зрителей и сама кажется вечным ребенком. 


СЧИТАЕТ АКТРИСА РЕСПУБЛИКАНСКОГО ТЕАТРА КУКОЛ НАРОДНАЯ АРТИСТКА МАРИЙ ЭЛ ЭЛЬВИРА ЛИСИЦЫНА

В новом спектакле «Колобок», премьера которого состоялась в минувшие выходные, она сыграла сразу несколько ролей – курочку, бабушку и лису.

Почти 30 лет она работает в театре, в ее репертуаре около 50 спектаклей, и почти все – детские. Задорная, жизнерадостная, она бесконечно любит маленьких зрителей и сама кажется вечным ребенком. 

О себе, профессии и бережном отношении к куклам актриса рассказала «Й».

– Эльвира, вы всегда хотели быть актрисой? Как вы пришли в театр кукол?

– В детстве я не задумывалась об этом, но сколько себя помню, всегда была на сцене: сначала снежинкой, потом Снегурочкой. И с детства я очень любила петь. Я родилась в деревне Ерошкино Куженерского района, и музыкальных школ у нас не было. Однажды в сам Куженер приехали то ли из музыкальной школы, то ли из училища, и папа повез нас с сестрой прослушиваться, нам было по 5 – 6 лет. Мы пели «Смуглянку», нас прослушали, но сказали, что мы еще маленькие, и, может, если будет недобор, нам позвонят. Так, конечно, никто и не позвонил. Жаль, что я не получила музыкальное образование, может быть, сейчас была бы эстрадной певицей (смеется). Но, наверное, таков мой путь. Потом уже, когда окончила школу, я знала, что хочу быть на сцене, а кем – неважно. И тут услышала объявление, что театр кукол набирает талантливых марийских ребят, с тем чтобы потом отправить учиться в Ленинград. Это-то меня и зацепило. Я приехала в театр, поступила, проработала еще два года, прежде чем уехала учиться.

– То есть вы приехали из деревни, ничего о куклах не знали и сразу стали работать? Тяжело было вникать?

– Естественно, тяжело было, я даже не знала, как подойти к кукле. А в те времена куклы еще очень тяжелые были, сейчас они облегчены и с ними проще работать. А у меня еще первая роль была пацана. Когда я поступала в театр, меня попросили почитать мальчишеским голосом, а на следующий день дали пьесу, мол, будешь играть Ромку в «Зеленом великане». Это был музыкальный спектакль с тростевыми куклами, мне, конечно, помогали все, подсказывали. Но спектакль получился, мы его потом еще лет 20, наверно, играли.

– А у вас есть любимые роли?

– Я все спектакли и роли люблю. Но раньше мы играли спектакли на двух языках, а потом перестали. И вот в феврале у нас появилась «Муравьиная свадьба» на марийском языке. Я считаю, что для нашего театра это как ребенок родился. Вы знаете, так приятно работать на родном языке, когда все чувствуешь, все понимаешь. На русском, конечно, тоже понимаешь, но тут свое, родное. У меня каждый раз душа радуется, когда я выхожу с этим спектаклем.

– Как вам работалось с питерским режиссером Николаем Боровковым в новом спектакле «Колобок»?

– С ним было очень легко работать. Я понимала его буквально с первого слова. Мы сделали спектакль практически за полторы недели, а потом были только прогоны. Это уму непостижимо, за такой короткий срок сделать спектакль. Он талантище и дает очень много именно кукольных движений. Кукольных режиссеров сейчас так мало… Я не хочу сказать, что есть режиссеры, которые не понимают куклу, просто есть те, кто знает свою работу до мелочей, и с ними работать не в тягость. В нашем театре есть Таня Батракова, она мастер не только в художественной, но и в режиссерской части. Алексей Ямаев, он хотя и драматический режиссер, но так доходчиво объясняет все актеру, что вопросов не возникает. И спектакли у таких режиссеров получаются хорошие, потому что складывается тандем: актеры понимают режиссера, режиссер понимает актеров.

– А в спектаклях для взрослых вы не работаете?

– Работала только в одном взрослом – «Тараканья леди», но он, к сожалению, больше не идет. Там было задействовано много актеров, но получилось так, что в одно время молодежь из нашего театра ушла и восстановить спектакль не было возможности. В тех спектаклях, что идут сейчас для взрослых, я не занята, там работает другой состав. Но я давно хотела поработать с Александром Стависским (питерский режиссер поставил в театре «Бедного Акакия», «Жака и его слугу» – Прим. ред.), и впереди у нас большая работа над спектаклем по пьесе «Три сестры». Я буду играть старшую сестру Ольгу. Это совершенно новая для меня работа.

– А расскажите о каких-нибудь смешных эпизодах в работе.

– Ой, их полно. В театре нам приходится играть везде, в детских лагерях в том числе. И вот однажды была ветреная погода. Ширма стоит, мы играем, тут дунул ветер, и ширма шлепнулась. Все застыли, кто в какой позе был. А я вообще не сразу поняла, что ширмы нет, играю-играю, и тут «ха-ха-ха» – зрители в зале. Мы как ни в чем не бывало ширму подняли и продолжили играть. И подобных случаев полно. Но знаете, после таких эпизодов так классно работается: сразу концентрируешься, чтобы зритель не угасал, собираешь всю энергию, и спектакли получаются шикарные.

– А теперь лиричный вопрос: куклы для вас – это друзья, партнеры или просто часть работы?

– Я к куклам отношусь очень трепетно. Когда только начинала работать, мне наш актер Володя Никитин сказал: «Как ты будешь относиться к кукле, так и она к тебе». Так и есть. Мне кажется, они умеют мстить. Если к кукле относишься небрежно, уронил и не попросил прощения или еще что-то, она может подвести в самый неподходящий момент – рука сломается, или голова отвалится, при этом сама кукла может быть еще новая. Сейчас, когда я прихожу на работу, я со своими куклами всегда здороваюсь, уходя – прощаюсь, если забыла, то на следующий день прошу прощения. Они для меня как живые. Когда к куклам относишься с уважением, они и в спектакле потом помогают.

– А как вы относитесь к тому, что сейчас в кукольных спектаклях вперед выходит живой план?

– Когда я еще только пришла в театр и увидела спектакль с живым планом, я не могла этого понять. Мне казалось, что если я пришла в театр кукол, то почему я, как зритель, должна смотреть не на кукол, а на актера, даже если он прекрасно играет. Меня это терзало несколько лет, а потом кто-то из режиссеров сказал, что это проходит периодами во всех театрах: сначала везде спектакли идут за ширмой, потом вперед выходит живой план, потом устают от него, и снова куклы. На каком-то фестивале один из критиков говорил о том, что хватит уже живого плана, и я согласна с этим. Я за то, чтобы ребенок приходил и смотрел на кукол. Я замечала, что, когда спектакли идут за ширмой и задействованы только куклы, ребенок смотрит внимательнее, как на волшебство. Он верит. А когда много живого плана, мне кажется, он перестает верить.

– А нужно актеру театра кукол быть похожим на ребенка, чтобы играть для маленьких?

– Мне все говорят, что сколько лет меня знают, а я нисколько не изменилась: все такая же хохотушка и сама как ребенок. Может, это от того, что у нас профессия такая, но и от человека, думаю, тоже зависит. А вообще, чтобы играть для детей, нужно найти с ним контакт, чтобы он сразу тебе поверил. И если сможешь его зацепить в первые две минуты, то сможешь его и повести за собой. Мне кажется, я чувствую детей. Не знаю, как это объяснить, но я много раз замечала, что, когда я начинаю играть, дети прислушиваются и идут за мной. Я считаю, что, если ребенок пришел на тебя посмотреть, нужно выложиться если не на сто процентов, то на 99,9, ведь он пришел посмотреть красоту.

Беседовала Ирина СУВОРОВА

от admin