Не так давно известные режиссеры-кинематографисты Никита Михалков и Федор Бондарчук обратились к премьер-министру России Дмитрию Медведеву с просьбой внести поправки в закон, запрещающий мат в кино. Эта история получила широкую огласку в СМИ и в Интернете, в связи с чем редакции «Й» захотелось узнать у общественных деятелей
МОЖЕТ ЛИ БЫТЬ ХУДОЖЕСТВЕННО ОПРАВДАНО УПОТРЕБЛЕНИЕ МАТА В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ ИСКУССТВА?
Не так давно известные режиссеры-кинематографисты Никита Михалков и Федор Бондарчук обратились к премьер-министру России Дмитрию Медведеву с просьбой внести поправки в закон, запрещающий мат в кино.
Эта история получила широкую огласку в СМИ и в Интернете, в связи с чем редакции «Й» захотелось узнать у общественных деятелей и деятелей культуры нашего города об их отношении к мату в каких-либо произведениях искусства. А кое-кого спросили и об интересном образчике литературы XIX века – народной поэме «Лука Мудищев», которая почти вся построена на нецензурных выражениях.
Константин Иванов, художественный руководитель Марийского государственного театра оперы и балеты им. Э. Сапаева:
– Меня на самом деле всегда коробит, когда я слышу в кино мат, который сейчас просто запикивают. Редко про какой фильм, в котором он используется, мы можем сказать, что это шедевр. Знаете, и мат, и чрезмерная жестокость, а ее сейчас стало много в русском кино, – все это, честно говоря, хочется просто перемотать. И когда сегодня возникают вопросы, чтобы разрешить мат в кино, то тут я коллег не поддерживаю.
Что касается театра, то я категорически против. Я вообще против пошлости в театре, а мат я отношу именно к этому. В театре есть масса других возможностей выразить эмоции: во-первых, актерской игрой, во-вторых, возможностями световых партитур, или же музыкально подвести к какой-то экспрессии, выплеску отрицательной энергии, а мат, как правило, это все-таки отрицательная энергия. Предлагаю использовать уже имеющиеся театральные возможности. К тому же русский театр всегда существовал без мата. Думаю, таким драматургам, как, например, Чехову, даже в голову не приходило использовать матерные слова. Пушкин их использовал, но это был юмор, это была «закрытая» литература, которая не выходила на театральные подмостки. Поэтому уважать классиков, уважать русскую культуру – это прежде всего наша задача, чтобы сохранить русский театр.
Сергей Московцев, директор Академического русского театра драмы им. Г. Константинова:
– Я не считаю, что мат – это какая-то отдельная художественная категория, которая должна присутствовать в произведениях искусства. При этом не думаю, что нужно говорить о запретах. Мне знакомы пьесы, в которых используется мат. Театр и кино являются отображением нашей жизни, и смотреть на нее сквозь розовые очки было бы неправильно.
Если есть необходимость, если в произведении такой накал страстей, что без мата не обойтись, наверное, его использование и оправданно, но обязательно со строгими возрастными ограничениями, а для спектаклей и кинофильмов – с обязательным упоминанием: «В спектакле (или фильме) используется ненормативная лексика». И тогда каждый вправе сам решать, смотреть ему этот спектакль (фильм) или нет.
Олег Иркабаев, режиссер, художественный руководитель Марийского театра юного зрителя:
– Мат не поддерживаю, но он меня не шокирует. Острой необходимости мата в театре и кино, на мой взгляд, нет. Встречал произведения, где он используется, и примеров огромное количество, особенно в современной драматургии. Думаю, что мат вряд ли может быть художественно оправдан. Горький, например, в пьесе «На дне» прекрасно обходился без него, а о моем любимом Чехове и говорить нечего. Кстати, во второй редакции спектакля «Мурлин Мурло» по пьесе Николая Коляды я убрал мат.
Сергей Федонин, музыкант:
– Поддерживаю ли я мат в произведениях искусства? Скорее нет. В кинематографе его ведь почти и не было никогда, по крайней мере, в том, что я смотрю. В театре же гораздо чаще используется ненормативная лексика. Встречается она и в литературе, например в книжках у Владимира Сорокина. Иногда мат может быть художественно оправдан. Например, в фильме «Изображая жертву» Кирилла Серебренникова: там есть довольно эмоциональный кусок героя, где он ругается матом. Наверное, режиссеру было важно это озвучить. Хотя обходились ведь раньше и без этого, и кино наше отечественное без мата нисколько не страдало, даже наоборот. Я думаю, что вопрос в целом надуманный, потому что ненорматив повсеместно все-таки не встречается. Однако если мат выносится на телевидение, то вот тут регуляторы нужны, потому как телевизор стоит у каждого в доме и его смотрят все, и дети в том числе. А вот театры и кино – у них все-таки более узкая аудитория посещающих. И тут мат не может быть художественно оправдан, если это самоцель и эпатаж. Слушать его со сцены всегда неприятно, потому что театр воспринимается как нечто возвышенное, очищающее душу от скверны. В противном же случае мы оказываемся не в театре, а в курилке, и все волшебство происходящего на сцене улетучивается.
Сергей Лазарев, музыкант:
– В целом мат, который мне встречался, был на месте. Именно это слово и именно в этом контексте – не добавить, не убавить. Но вообще я против его использования. Ибо дай волю, и загадят эфир по самое не могу.
В литературе мат встречается, например у Довлатова есть моменты. Даже в «Улиссе» Джойса и то есть подобное слово (в переводе, конечно). Но когда в диалогах используют мат через слово, это, честно говоря, раздражает. Неоправданно. Тут, по-моему, мастерство автора решает.
Видел и спектакли с использованием мата, например, по пьесе Шендеровича, и мне не понравилось. В литературном виде, может, и уместно, но со сцены совершенно ужасно звучало.
Что касается музыки, то это эпатаж в чистом виде. Тут главное – предупредить, что будет мат, и вход на концерты таких групп сделать с 18 лет. А так, пусть поют. Считать ли такие тексты произведением искусства? Вряд ли. История отфильтровывает подобное. Но как индикатор уровня культуры конкретной эпохи, пожалуй, годится. Но не более. Грязь она и есть грязь.
Виктор Апталиков, певец и актер:
– Да, вопрос, конечно, интересный. Я слышал, что сейчас идет обсуждение этой темы. Думаю, если мат уместен, то почему нет. Он может быть художественно оправдан, ведь это тоже часть нашей культуры, и нельзя его взять и просто запикать. Иногда такое слово может более емко охарактеризовать состояние души героя. Даже Пушкин увлекался острым словцом.
Сергей Щеглов, заведующий литературной частью Театра им. г. Константинова, член редколлегии журнала «Литера»:
– Мат пока, слава богу, не прописался ни в кинематографе, ни в театре. Он в этих видах искусства похож на голубя, нечаянно залетевшего в форточку: мешает нормально воспринимать интерьер помещения да к тому же гадит. Произведения с использованием мата встречались (последний пример – «Левиафан» Звягинцева), но нигде его присутствие художественно не оправдано. У настоящего художника для характеристики героя и среды всегда найдутся другие, более выразительные – простите за каламбур – средства. Особенно это касается публично исполняемых произведений – будь то кино- или телефильм, будь то спектакль. Подлинное искусство сродни храму, а в храме материться недопустимо.
Что касается «Луки Мудищева», то это остроумно-похабная надпись в потаенном уголке здания русской словесности. С точки зрения формы это, безусловно, литература, но литература особого рода. В общем-то об этом предупреждает и неизвестный автор этой срамной поэмы: «Мои богини! Коль случится/ Сию поэму в руки взять – /Не раскрывайте. Не годится/ И неприлично вам читать».
Сергей Журавлев, кандидат филологических наук, доцент кафедры русского и общего языкознания Марийского государственного университета:
– Я совершенно не поддерживаю употребление мата ни в литературе, ни в кино, ни в театре. Скорее допускаю это в каких-то исключительных случаях, а не как гнусную тенденцию. Для меня применение мата, в первую очередь, признак художественной беспомощности современных творцов. Можно вспомнить дивный эпизод в старом добром советском фильме «Председатель», когда герой Михаила Ульянова так матерится на деревенской улице, что от ядреного словца взмывает в небо стая ворон. А звука при этом нет. Остроумно. Вот что я называю искусством. В условиях, когда внутренняя цензура писателей и режиссеров не работает, вероятно, должны быть определенные юридические ограничения, чтобы читатель или зритель в процессе постижения «прекрасного» не чувствовал себя оплеванным.
Прямое использование мата в художественном произведении меня всегда коробит, если честно. Искусство – это не будничная сфера общения. Художник должен понимать свою ответственность, ведь его слово довольно значительно влияет на аудиторию и формирует ее вкусы. При этом практически у каждого нашего писателя-классика есть намек на нецензурную лексику, включая произведения школьной программы. Читатель в меру своей чуткости к языку и даже своеобразной «испорченности» может самостоятельно и без особого труда восстановить пропущенное слово. Чтение, в отличие от кинопросмотра, – это ведь сотворчество. И когда читаешь слова «с улицы неслась грязная русская ругань», этого для достижения эстетического эффекта, я считаю, более чем достаточно.
А вот «Луку Мудищева» я не читал. Знаю о его существовании, о его авторе, но, представьте себе, никогда не было желания познакомиться с этим произведением. Почему-то.
Опрос провела Ирина СУВОРОВА