Яркие букеты, банты, костюмы, галстуки и бессмертное «Учат в школе, учат в школе…» в динамике. Приподнятое настроение и предвкушение чего-то неизведанного. Так начинается новая пора в жизни каждого ребенка. А что потом? Какие чувства в душе и мысли в голове появляются у первоклассника и его мамы после первого сентября? Рассказывает мама ученика одной из школ Йошкар-Олы, узнавшая все это на личном опыте.
Пока космические корабли бороздят …
– Это нечестно! Разве она не видит, сколько усилий сюда вложено?! – с широко раскрытыми огромными голубыми глазами, обрамленными длинными черными ресницами, уже успевшими намокнуть от обиды, с усилием выговорил мой семилетний борец за справедливость.
Его только что оторвали от любимого «видосика» про то, как строят космические корабли, за руку привели в детскую, усадили за стол, чтобы снова и снова вырисовывать в прописи эти странные каракули. И самое главное, ему совершенно непонятно – для чего? Какой в этом смысл? Когда куда более интересно и уж наверняка в сто раз полезнее узнавать, из чего состоит двигатель, заставляющий многотонную махину отрываться от земли и подниматься в космос. И хотя до конца он этого так и не понял, несмотря на то что очень хотел, пересилил себя, нажал кнопку «выкл» на пульте телевизора и пришел-таки, и сел за письменный стол. С выдохом достал из своего пластмассового зеленого пенала с миньонами шариковую ручку. Да, не с первого и даже не со второго и не третьего, да чего греха таить, и не с десятого поклона мамы: «Извольте, пожалуйста, делать уроки, мой господин!» Да, только после сотого «ну, еще чуть-чуть» и после того, как на слове «пожалуйста» у мамы начал срываться голос и появились какие-то новые выражения. Но ведь пошел! Он сделал это! Собрав всю свою волю в маленький кулачок, отвлекся от своих космических мыслей и идей.
Маленький Дон Кихот
И вот, барабанная дробь. Сашок открывает проверенную накануне первой учительницей (о ней отдельная история, расскажу позже) тетрадь, а там – молчаливый злобный выкрик, увековеченный красной пастой: «Старайся!» Рядом стоит грустный смайлик, старательно выведенный, тем же цветом, как будто это важнее всего на свете. Ну что скажешь? Действительно эффектно. И это называется: «В первом классе мы не ставим отметок»?
Красноречивее и выразительнее такой оценки труда ребенка и придумать сложно. «Старайся!» – это не пожелание и не напутствие, это «не ценю твою работу» и не «верю в тебя, ты сможешь», это – «зря ты вчера весь вечер мучился и пропустил все самое интересное, что случилось вокруг. У тебя все равно не получилось, мне не понравилось и вряд ли когда-нибудь понравится!» Вот так это звучит в ушах семилетнего трудяги.
– Мама, ты же знаешь, как я старался! Разве этого не видно? Ты же понимаешь, сколько сил я потратил вчера на эти дурацкие закорючки! – не стесняясь в выражениях, снова принялся за восстановление хоть какой-то справедливости мой маленький Дон Кихот.
С этими словами он заглядывает в мои глаза в надежде встретить поддержку и сочувствие. А там что? О, ужас! И в маминых глазах – отчаяние и разочарование, а не понимание и солидарность. Видит Бог, я изо всех сил пыталась проникнуться его болью. Да-да, именно болью. Это я сейчас понимаю: что для нас, взрослых, всего лишь маленькая неприятность, для ребенка – целое горе.
А в тот момент подло, исподтишка, мой мозг методично точила мысль: «А сколько моих-то нервов ушло на эту треклятую страничку крючков и палочек! Сколько раз я сдерживалась, чтобы не сорваться на крик, пока уговаривала тебя сесть за уроки? Сколькими каплями валерианки я запила слова «старайся, сиди ровно, не выходи за линии, сядь на место, прекрати рисовать на столе»? Сколько раз я с силой сцепляла между собой пальцы на руках, чтобы не отвесить тебе смачный подзатыльник, когда ты в очередной раз «утекал» под стол, доставая якобы случайно выпавшую ручку?» А ей все равно не понравилось! Да это не тебе поставили плохую оценку. Это у меня сейчас гудит в ушах от звонкой пощечины.
Мерзкий голос
А срываться и вымещать обиду я буду на ком? Конечно, на тебе, мой маленький ученик. Безусловно, я постараюсь этого не делать, сильно постараюсь, прямо очень-очень. Я напрягу каждую мышцу, каждую жилку, каждую частичку своей души, чтобы так не получилось. Но почему-то я предполагаю, что рано или поздно где-нибудь все равно прорвет. На каком-нибудь моменте – возможно, когда ты в сто пятнадцатый раз произнесешь слово «сейчас» на просьбу «пошли делать уроки», или десятый раз за пятнадцать минут полезешь под стул за выпавшим карандашом. А может, когда чертова закорючка упорно выползет за строку… Стена в моей нерушимой крепости рано или поздно треснет, и из этой щели выглянет обиженная, разочарованная злобная мама с мерзким резким голосом, который тебе так не нравится.
И да, вскоре после всех сказанных друг другу ненужных слов, обоюдных слез, но все-таки дописанной странички в прописи, ты все забудешь и побежишь досматривать «видосик», и наконец-то узнаешь, что заставляет взлетать космическую ракету. Это важнее для тебя – ты так решил. И твое мнение я ценю, честное слово, что бы там между нами не происходило.
Дело сделано
А я останусь со своими мыслями наедине. Мне не интересно, как работает двигатель космического корабля. Мне интересно, почему я опять не смогла понять своего ребенка? Почему не получилось выполнить домашнее задание весело и спокойно, как мечталось до школы? По какой причине из доброй, любящей мамы я превращаюсь в злого монстра каждый раз, как только мы вместе оказываемся за письменным столом? Почему, в конце концов, для меня так важно, чтобы в тетради моего сына красовалось слово «молодец!», вместо пресловутого «старайся!» Почему чья-то оценка вдруг, ни с того ни с сего, становится главным критерием успешности нас обоих?
Однажды я попробовала воспроизвести все эти палочки и крючки в прописи левой рукой. Это действительно очень сложно! Пальцы не слушаются, рука трясется, ручка скользит … Каллиграфией и не пахнет. Желание одно – все бросить после первой же строчки. То же самое ощущают дети, которые только-только начинают учиться писать. А у них рядом мама, которую так не хочется разочаровывать.
Я еще долго буду корить себя за несдержанность, искупать чувство вины мороженым, им же это чувство заедать. Непременно буду мучиться угрызениями совести до самой ночи, считать себя самой плохой матерью в мире. И даже заподозрю в себе психические отклонения, так как было, что пару раз изо всех сил стукнула кулаком по столу и бросила зеленый пенал с миньонами в стену. А это, я читала где-то в интернете, психиатры считают признаками нездоровья. И пусть я пожалела об этом в ту же секунду, но дело сделано, ничего не вернуть.
И все же, каждый раз, целуя Сашульку в щечку перед сном и разглядывая в тусклом свете ночника его уставшее за целый день лицо, такое родное и любимое, я точно знаю, что вся эта история с прописями, смайликами и уроненным карандашом – сущая ерунда. И не стоит она ни моих, ни его слез. Главное – оно вот здесь и сейчас: мы обнимаемся, а жизнь продолжается.
Полина Ермакова.
Автор фотографии secildegirmenciler с формы PxHere.