Первого царевококшайского воеводу Оболенского-Ноготкова в его путешествии до Царева города в 1584 году сопровождал второй воевода – Михаил Александрович Нагой, личность во многом примечательная. И хотя на государственной службе ему часто приходилось довольствоваться положением «вечно второго», Нагой неизменно выходил из выпадавших ему испытаний и опал.
ВТОРОЙ ЦАРЕВОКОКШАЙСКИЙ ВОЕВОДА МИХАИЛ НАГОЙ БЫЛ ВИДНЫМ МОСКОВСКИМ ДВОРЯНИНОМ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XVI – НАЧАЛА XVII ВЕКА. ЯРКАЯ И НЕОДНОЗНАЧНАЯ ЛИЧНОСТЬ, ПЕРЕЖИВАВШАЯ В СВОЕЙ КАРЬЕРЕ ВЗЛЕТЫ И ПАДЕНИЯ. В КОНЦЕ ЖИЗНИ НАГОЙ ПРИНЯЛ МОНАШЕСТВО. ПОГРЕБЕН В ТРОИЦЕ-СЕРГИЕВОЙ ЛАВРЕ
Первого царевококшайского воеводу Оболенского-Ноготкова в его путешествии до Царева города в 1584 году сопровождал второй воевода – Михаил Александрович Нагой, личность во многом примечательная. И хотя на государственной службе ему часто приходилось довольствоваться положением «вечно второго», Нагой неизменно выходил из выпадавших ему испытаний и опал.
Род Нагих был известен с XIII века, и имя свое Нагие получили от своего предка, Семена Григорьевича, носившего прозвище Нага. Этот Семен в 1495 г. выехал из Твери в Москву на службу великому князю Ивану III. Служили Нагие московским государям, исполняя обязанности военачальников, дипломатов, немало было среди них бояр, и роднились они не с последними людьми в государстве. Двоюродный брат Ивана Грозного удельный князь Владимир Андреевич Старицкий был женат на Евдокии Александровне Нагой, а брат ее Михаил был стольником при дворе Старицкого.
Близость к Старицким, которых Грозный считал своими противниками в борьбе за московский престол и центром боярской оппозиции, затормозила карьеру Михаила Нагого. Понадобилось немало времени, прежде чем недоверчивый и подозрительный царь смог почувствовать доверие к Нагим. Одним из важных факторов сближения стало то, что русский посол в Крыму Афанасий Федорович Нагой проявил себя настоящим героем, предупреждавшим Грозного о происках крымского хана и несколько лет просидевшим в крымском заточении в Мангужской крепости.
В итоге наш Михаил Нагой в 1577 году получил московское дворянство с имением, а в 1580 году удостоился чести быть вторым дружкой (распорядителем) на свадьбе Грозного с Марией Федоровной Нагой, двоюродной племянницей Афанасия Нагого. Через год женился и сам Михаил Нагой на дочери влиятельного думного дворянина Р.В. Олферьева-Безнина, к советам которого прислушивался царь, хотя Олферьев-Безнин не умел, по его словам, ни читать, ни писать.
Но карьера, как царская милость, капризна и переменчива. Вскоре утратил свое влияние тесть Нагого, а с кончиной Ивана Грозного попал в опалу и сам Михаил Александрович. На первые роли вышел шурин нового царя Федора Борис Годунов, который крепко не любил Нагих, а после трагедии 15 мая 1591 г. в Угличе, когда погиб царевич Дмитрий, и вовсе постарался рассовать Нагих в дальние уголки необъятного Московского государства. Поэтому направление Михаила Александровича в 1584 году воеводой сперва в Казань, а затем, в 1585 году, в новый Царев город было, по сути, ссылкой, а не почетным назначением.
Возможно, таким же образом при новом дворе попытались избавиться и от упрямого князя Ивана Андреевича Оболенского-Ноготкова, услав того подальше в неспокойную область.
В Царевококшайске Нагой был на воеводстве до 1586 года, пока его не направили еще дальше, на восток, в Уфу, где он руководил строительством крепости. Перед отбытием в Уфу М.А. Нагой некоторое время вновь пробыл вторым воеводой в Казани.
Уфимский период в жизни Нагого оказался и самым продолжительным в его службе. Он длился до самой смерти недоброжелателя Нагих – царя Бориса.
Возвышению Нагих помогло воцарение в Москве Лжедмитрия I. Самозванец, стремясь утвердиться на троне, вернул из опалы своих якобы родственников (т. е. родственников погибшего царевича Дмитрия), а те, в свою очередь, признали его за своего, того самого, чудесно спасшегося царевича.
На волне перемен Михаил Нагой получил обратно свои вотчины, конфискованные Годуновым, и чин боярина. За такое положение Нагие готовы были признать самозванца и поддерживать его. В знак высшего доверия боярин Михаил Нагой вместе с князем В.М. Масальским поехал встречать царскую невесту из Польши Марину Мнишек. На свадьбе Лжедитрия Нагой был дружкой царской невесты, как когда-то, более четверти века назад, на другой царской свадьбе.
Михаилу Нагому поручают военные должности. Но и тут он второй! В Большом полку Берегового разряда, готовясь к походу в Крым, он, как родич царя, обсуждает будущую военную кампанию. Но править и жить самозванцу осталось считанные дни.
Свержение Лжедмитрия не пошатнуло, однако, положения самого Нагого. При Шуйском боярине Михаила Александровича посылают вторым воеводой Большого полка в Северские земли. Там судьба подрядила Нагому обязанности карателя, подавлявшего восстание крестьян и посадского люда под предводительством Ивана Болотникова. Война с восставшими шла с переменным успехом. После поражения правительственных войск под командованием Нагого в мае 1607 года на реке Пчельня не слишком удачливого воеводу возвратили в Москву и там, несмотря ни на что, включили в состав боярского совета, управлявшего государством, пока царь Василий Шуйский тушил пожар крестьянской войны и мерился силой с новым самозванцем – Лжедмитрием II, прозванным «тушинским вором».
Затем Михаила Нагого вновь постигла военная неудача: вместе с братом царя Дмитрием Шуйским он в качестве второго воеводы (опять второй!) был бит «тушинским вором» у Болхова, так что в сражении в открытом поле на незадачливого полководца уже не надеялись и опять-таки послали в Москву – держать осаду против Лжедмитрия II.
Смутное время для боярина Михаила Нагого было чередой смены хозяев и царей. Последовательно менялись Лжедмитрий, Василий Шуйский, Семибоярщина, и всегда Нагой оказывался на плаву, держа, что называется, нос по ветру. Став членом Семибоярщины, управляющей Москвой без царя, Нагой выступил за воцарение в Москве польского королевича Владислава. В связи с этим Михаила Александровича послали с посольством в Польшу к королю Сигизмунду III. Однако в ходе переговоров наш боярин, видимо, не понял, что сам Сигизмунд желает занять московский трон, оставив побоку своего сына Владислава. В результате в состав очередного посольства Нагого уже не включили. А за королевича Владислава Нагой агитировал до последнего, подписав в начале 1612 года грамоты в Кострому, Ярославль и Переяславль-Залесский, призывая города к верности польскому наследнику.
Впрочем, воцарение Романовых и изгнание польских интервентов не привели к репрессиям против Михаила Нагого, сразу переметнувшегося в лагерь сторонников нового царя Михаила Романова. Нагой получил воеводство в Великом Устюге, отразил нападение на город разбойной шайки польского искателя приключений Лисовского. В 1615 году, будучи уже в преклонном возрасте, на восьмом десятке лет, он оставил царскую службу. Через два года, 9 июня 1617 г., Михаил Александрович Нагой скончался, перед смертью приняв монашескую схиму под именем Мисаил. Долгая жизнь, в которой было немало и хорошего, и дурного, была окончена.
Неоднозначных поступков у нашего героя, упокоившегося в Троице-Сергиевой лавре, было немало, если вспомнить его деяния в Смутное время. Впрочем, это могло быть не беспринципностью, а искренним заблуждением. Как бы там ни было, Михаил Нагой являлся фигурой российского масштаба, и всего лишь маленьким штрихом в его биографии стало недолгое воеводство в Царевококшайске. В историю Михаил Нагой вошел также как строитель и первый воевода Уфы, и в этом городе ему поставили памятник (на фото), как у нас – Оболенскому-Ноготкову, первому воеводе Царевококшайска.
Василий ВОСТРИКОВ