Сайт газеты «Йошкар-Ола» продолжает публиковать новую повесть жительницы столицы Марий Эл, писательницы Полины Ермаковой, с которой ранее могли познакомиться читатели печатного издания «Й». Оставайся с нами и жди продолжения этой увлекательной истории.

Часть 6

– В общем, ты права, Лен, хреново мне, ох, как хреново, – выдохнула Варя, глянув подруге в глаза. – Ничего-то от тебя не скроешь, – она попыталась улыбнуться, но вышло как-то кривенько и совсем не весело.

Лена даже отшатнулась – столько было боли и какой-то безысходной тоски во взгляде Варвары.

– Прости меня, – прошептала она. – Накинулась на тебя со своими расспросами. Что да почему? А с другой стороны, кому, если не мне, ты откроешься? Правда? Я хоть и не психолог, но мне кажется, что если ты сейчас выговоришься, то тебе, может быть, легче станет. Так что давай продолжай, рассказывай.

– Знаешь, – Варя будто и не слышала причитаний Ленки, – мне кажется, эти чертовы воспоминания доведут меня до ручки. Хочется сбросить их, забыть, а не получается. Накрывают меня черной пеленой какой-то. Раньше реже, а теперь почти каждый день возвращаются. Не знаю, куда от них деться.

Варя замолчала, снова уставившись в окно. На улице было совсем уже безлюдно. Темно. В баре тоже стало тихо. Посетители разошлись. Уставшие официанты кучкой сбились у барной стойки: облокотившись на нее или положив голову на руки, ждали. Они зевали и тоскливо поглядывали на засидевшихся девушек, которые, похоже, еще и не собирались уходить.

– Когда я за Гришу замуж выходила, вернее, когда только познакомилась с ним, я думала: вот она, новая жизнь, новая страница. Теперь все поменяется. Я мечтала, что моя собственная семья будет счастливой, любящей… Не такой, как у моих родителей. Глупо… Смешно даже…

– Ну, почему смешно? – Лена подхватила Варину насмешку. – Это нормально, когда человек о счастье мечтает. Тем более, мы, девочки. Хотя я, например, никогда замуж не хотела. Зачем?

Варвара хмыкнула.

– Замуж! Да я вообще в детстве о замужестве не мечтала, не думала, как все девочки. И потом, как оказалось, мне все равно было за кого выходить. Гришка улыбнулся, подмигнул, приласкал – и все! Глупая я, совсем девчонка ведь была. Никакого опыта с мужчинами. Вот и повелась на игривые глазки. Кто первый приголубил, с тем и пошла. К тому же, думала, вырвусь на свободу, перестану от отца зависеть.

– Постой, Гришка у тебя первый, что ли? – Ленка распахнула длинные, густо накрашенные ресницы так, что глаза чуть не выпали.

– Ага, – кивнула Варя и слегка покраснела. Она по-детски заправила выбившуюся прядку за ухо и отвернулась, пытаясь скрыть смущение. – И единственный.

– Ну ты даешь! Ты сегодня не перестаешь меня удивлять, подруга, – хлопнула по столу Ленка. – И что? У тебя вообще больше никого никогда не было? И даже в школе? И Гришке ни разу не изменила? Хотя я бы знала, если бы изменила.

У Лены в голове не укладывалось, как можно было дожить до двадцати лет, ни с кем не встречаясь. У нее-то самой к тому возрасту опыт был уже ого-го какой! И потом, жить всю жизнь с одним мужиком!?. Нет, этого она никак не могла понять. Тоска зеленая, а не жизнь.

– Я ж тебе говорю, – продолжила раскрывать все свои тайны Варвара. – Не до того мне было.

– А! Ну да, ну да, ты отца готовилась отравить, помню-помню, – спохватилась Лена. – И что? Чем дело-то закончилось? Отравила?

– Да нет, конечно, – фыркнула Варя. – Потом мама заболела. Сильно заболела. Вернее, оказалось, что она давно уже мучилась. Только мы ничего не замечали. Она пахала как проклятая. А мы жили на ее горбу вместе с отцом. Правда, я несколько раз порывалась пойти подработать, а мама не разрешала. Все твердила: «Успеешь еще. Сейчас учись. Выучишься, получишь образование, выбьешься в люди. Я так мечтаю, чтобы хоть у тебя в жизни все сложилось по-человечески». Вот я и старалась, училась. Думала, хоть тут-то я ее не подведу. Я ведь, хоть и неформалкой слыла, чокнутой на всю голову, не общалась ни с кем, замкнутой была, и учителя меня недолюбливали, но все побаивались и особо не трогали. Думали, что я сатанистка. В общем-то, недалеки от истины. Во мне столько злости было, что сам сатана испугался бы, наверное, если бы в мою душу заглянул. Короче, я всегда отличницей была. Ради мамы.

Варя замолчала. Видимо, она сбилась с мысли и теперь пыталась снова уловить нить разговора.

– Ну, мама заболела… – подсказала Ленка.

– В общем, онкологию у мамы нашли, запущенную уже. Буквально за пару месяцев сгорела, – выпалила Варя, стараясь не задерживаться на этом, наверное, чтобы снова не заплакать.

– Бедная моя девочка, – охнула Ленка, прижав ладони к щекам. – Сколько же на тебя свалилось! А отец-то что?

– Знаешь, пока мама дома лежала эти несколько месяцев, он как-то за ум взялся, бухать перестал. У него даже взгляд переменился. Будто осенило его, – в глазах Варвары вдруг на секунду промелькнула надежда, маленький такой огонечек. – Я впервые увидела, что он ее любил. Правда, любил. Понимаешь? Смотрел на нее, такую больную, страшную уже, худую, высохшую, и плакал. Он плакал! Он понимал, что она уходит, и плакал. Я больше никогда не видела его слез, даже на похоронах.

Лена мотнула головой. Она, у которой в жизни все было легко и просто, искренне не понимала. Не понимала, как в этой хрупкой девчушке могло умещаться столько боли, столько мыслей, столько сути, столько глубины, столько понимания, столько любви и ненависти одновременно. Ленка смотрела на подругу, как на что-то абсолютно неизведанное и непонятное.

– Мне даже показалось, что я его стала меньше ненавидеть тогда. За один только вот этот взгляд, за то, что хотя бы в последние свои дни мама почувствовала его любовь, хотя бы чуть-чуть, но почувствовала, – продолжила Варвара. – Представляешь? Чтобы в дом заглянула любовь, в него надо было прийти беде.

Официанты уже почти спали, нехотя перекидываясь между собой редкими фразами, чтобы скоротать время. И уже перестали обращать внимание на беспрерывно шепчущихся подруг, которые к тому же давно ничего не заказывали. Посетительницы так увлечены были своим разговором, что никто и не подумал побеспокоить их дежурной фразой: «Вам что-нибудь еще нужно, или будете расплачиваться?»

– А потом? – Ленке не терпелось услышать продолжение всей этой истории.

– А что потом? – Огонек, на миг промелькнувший в глазах Варвары, снова погас. – Похоронив маму, отец снова начал пить. Правда, чуть меньше. На работу устроился – надо же на что-то бухать, да и меня кормить тоже было надо. Совсем-то мозги он не пропил еще тогда, помнил, что у него дочь есть. Вот только злость на него у меня не исчезла. Наоборот, я стала винить его в смерти мамы. Хорошо хоть, ко мне он не лез, не пытался воспитывать. Мы вообще почти не общались. Он сам по себе, я сама по себе.

– Подожди, – опомнилась Ленка. – А эту идею, отравить его, ты оставила?

– Со смертью мамы многое внутри меня поменялось. Мир в очередной раз перевернулся, – махнула рукой Варвара. – У меня было одно желание – поскорее уйти из дома.

– И что, ты сразу к Гришке ушла?

– Нет, окончив школу, я поступила в универ, и ушла жить в общагу, начала подрабатывать, брала репетиторство. И когда до отца дошло, что у меня хоть какие-то денежки появились, а к тому времени
он уже совсем спился, притащился ко мне. Чуть не на коленях стоял, деньги выклянчивал. Я дала, лишь бы никто не видел этого позора. Потом он пришел снова и снова…

– Вот сволочь! – не выдержала Ленка.

– Потом Гришка появился… Мне кажется, я просто ухватилась за него, как за спасательный круг.

– Но ты ведь влюбилась в него? – Ленке хотелось хоть каких-то положительных эмоций.

– Наверное, – поджала губы Варя. – Мне так казалось, по крайней мере.

Продолжение следует.

«Записка» (часть 1), «Записка» (часть 2), Записка (часть 3), «Записка» (часть 4), «Записка» (часть 5)

Фото pexels.com